Довелось мне как-то раз у родственников во Владивостоке погостить. Днем городские достопримечательности осматривал, а вечер в основном с книжкой в руках проводил, благо домашняя библиотека у них огромная. В один из вечеров, как всегда перед сном вышел я на балкон покурить и к своему удивлению заметил, что пейзаж кардинально изменился. Ничего глобального конечно, но на пустыре, что на склоне, расположился цыганский табор.
Приличный я скажу табор, одних палаток и шалашей штук сорок понаставили, в общем такой городок в городке. И главное жизнь кипит, да не то что кипит, а скорее бурлит, и бурление это слышно даже у меня на балконе, хотя до табора метров двести. И так мне интересно стало на эту жизнь цыганскую поближе посмотреть, что плюнув на все правила приличия я ухватил дядькин двадцатикратный морской бинокль. Через минуту, я без всякий санкций и допусков, визуально вторгся в чужую частную жизнь.

Побродив взглядом по кострам с кипящими котлами, толпе мужчин, яростно о чем-то спорящих и эмоционально жестикулирующих, женщинам, раздающих оплеухи чумазым детям и по самим детям, бесшабашно радующимся жизни, я уперся взглядом в нее. Не Есения конечно, но взгляд усиленный оптикой — не оторвать! Молода, стройна, красива, одним словом цыганская топ-модель. Заворожить может и не заворожила, но с того момента мои подглядывания в бинокль стали ежедневны. Днем-то цыгане в город уходили, а вот вечером они на стан, а я на пост. Неудобно конечно от мысли, что подглядываю, но сделать с собой ничего не мог. Через неделю я знал о своей знакомой незнакомке очень многое. И скажу честно, что иногда она меня поражала. Во-первых, она оказалась грамотной, что само по себе для цыганки уже нонсенс, но я сам видел, как она присев за одной из палаток, внимательно читала книгу. Во-вторых … — хотя ладно, об этом позже.
Что мне в тот день нужно было на рынке, я уже и не вспомню, но что-то видно нужно было, раз поперся. И надо же такому случиться, что не успел я пройти и двух торговых рядов, как нос к носу столкнулся со своими нелегальными соседями. Да ладно бы просто с ними, а то ведь вместе с «тетушкой» (цыганкой лет пятидесяти) была она, та, которая не сходила уже полторы недели с линз дядькиного бинокля. Поначалу у меня даже дух перехватило, ведь в натуральную величину она была еще прекрасней чем в бинокль. Из столбнякового состояния меня вывел голос «тетушки», яростно дергающей за рукав.
— Эй молодой красивый, дай погадаю, всю правду расскажу! — требовала она, а я не мог оторвать взгляд от знакомой незнакомки. — Не хочешь я, давай Изабелла тебе погадает, — проследив куда я смотрю, напирала
«тетушка».
Что я мог ей ответить? — когда вернулся дар речи и когда в уговаривание погадать вступила и Изабелла (вполне возможно, что так ее и звали), ни грамма не догадывающаяся о том, что уже вторую неделю является предметом моего воздыхания — да, наверное только это:
— Да я бы и сам мог тебе погадать, только для чего?
— Эй, зачем так говоришь, — вновь наехала на меня «тетушка», — гадать только цыгане умеют. Мы судьбу человеческую видим, нам это богом дано.
— Ну почему же только цыгане? — усомнился я, поняв в одночасье, что у меня есть единственный шанс познакомиться с Изабеллой поближе, — ну-ка дай мне руку, — продолжил, ухватив ее за кисть. — Ну будущее пока не вижу, а вот прошлое расскажу, — уставившись на ладонь, начал я. — Умная ты, читать любишь …
Как вздрогнула Изабелла, я почувствовал, да и в ее прекрасных глазах промелькнуло что-то похожее на испуг.
— Эй, ты что несешь, да Изабелла даже грамоте не обучена, — расхохоталась старая цыганка.
А вот Изабелла не смеялась и постаралась свою руку выдернуть, но я держал за кисть довольно крепко.
— Любимый у тебя есть, только вот от людей ты с ним прячешься, мешает вам что-то, — продолжил я создание своего ясновидящего имиджа, — несчастная это любовь! — вспоминая ее встречи за углом соседского дома с молодым цыганом, давил я.
Выдергивание руки, после моих слов, стало более интенсивным, а в глазах уже явственно читался нескрываемый страх.
— Кольцо он тебе подарил, а ты его носить боишься, от людей прячешь! — придав своему голосу интимный шепот, пропел я ей почти на ухо, так как старая цыганка, уловив настроение напарницы или родственницы, тоже вся напряглась и превратилась в слух. — Зря боишься, его не под юбками надо
прятать!
Откуда доставала Изабелла колечко, я видел точно, да и как она его примеряла на пальчик, тоже из виду не упустил, но она-то об этом не знала.
— И еще что-то тебя гнетет! — поняв, что инициатива мной уже ухвачена, попер я ва-банк, — вижу ругали тебя сильно! За что не знаю, но правда на твоей стороне, — вспомнив позавчерашний скандал развернувшийся в таборе, когда четверо женщин что-то довольно эмоционально объясняли Изабелле,
во весь голос произнес я, делая ставку на ее напарницу.
Теперь страх читался не только в глазах моего объекта воздыхания, заволновалась и тетушка.
— Пойдем Изабелла, — ухватив за кофту свою сотаборницу, потянула она, — нехороший это человек.
— Оставь девушку, — злобно посмотрев в ее сторону, прошипел я, — а то порчу нашлю, всю жизнь чернеть будешь! Странно, но мои слова произвели на старую цыганку неизгладимое впечатление, видимо попалось на свою же удочку.
— Будущее твое я увидел! — уже ласково глядя на Изабеллу, произнес я, — будет у тебя любовь, но не с тем о ком ты думаешь. Человек этот чужой, со стороны, но …, — перечислив все свои достоинства и основные
визуальные приметы, напирал я. — С ним ты будешь счастлива и жизнь свою цыганскую забудешь!
Старая цыганка рванула объект моего ясновиденья так, что если бы я не ослабил хватку своей руки, кисть Изабеллы осталась бы в ней навсегда.
Ну, а описать, как они бежали с рынка, пожалуй не возьмусь, уж больно это было стремительно. Через три дня табор снялся, не из-за меня конечно, видимо время пришло, но Изабеллу мне больше увидеть не
пришлось, а я ведь так много хотел ей еще нагадать!

Оценка:

  Дата: 28 ноября 2006, Рубрика: истории, Просмотров: 1 729