«Любая проблема может быть решена тремя способами: правильным,
неправильным и военным»
«Hаставление по военно-инженерной мэрфологии» п. 4.2.2
В кампанию по искоренению пьянства и алкоголизма имени товарища Егора Кузьмича Лигачева партийно-политический аппарат Вооруженных Сил включился с такой страстью, что казалось, — до полной и окончательной победы над Зеленым Змием остался один маленький шаг…
Hа очередное заседание партбюро наш секретарь явился с похоронным видом. Публике была предъявлена директива Главпура, из которой явствовало, что армию осчастливили Всесоюзным обществом трезвости. Hам предлагалось влиться. Однако, классовое чутье подсказало политрабочим, что желающих будет все-таки не так много, как хотелось Егору Кузьмичу. Проблему решили просто, но изящно — каждой военной организации довели контрольную цифру трезвенников. От нашей кафедры требовалось выделить двоих.
Стали думать, кого отдать на заклание. Первая кандидатура определилась сама собой, собственно, парторг и не пытался отказаться. Как комиссару, ему предстояло первому лечь на амбразуру трезвости.
А вот кто второй? Добровольно выставлять себя на всеобщее посмешище не хотелось никому.
— Может быть, Вы, Мстислав Владимирович? — с робкой надеждой спросил парторг у самого пожилого члена бюро.
Маститый профессор, доктор и лауреат возмущенно заявил в ответ, что, во-первых, он давно уже перешел на коньяк, что пьянством считаться никак не может, а, во-вторых, переход к трезвому образу жизни может оказаться губительным для такого пожилого человека, как он. Характерный цвет лица ученого начисто исключал возможность дискуссии.
— Тогда давайте уговорим Стаканыча!
Стаканычем у нас звали пожилого завлаба, который, находясь на майорской должности, поставил своеобразный рекорд: трижды начальник подписывал на него представление на майора и трижды Стаканыч на радостях напивался до потери документов. В третий раз наш интеллигентнейший начальник кафедры, неумело матерясь, лично порвал представление и заявил, что теперь Стаканычу до майора дальше, чем до Китая на четвереньках.
После этого завлаб запил с горя.
Парламентерами к Стаканычу отрядили парторга и профессора.
Стаканыч копался в каком-то лабораторном макете. Правой трясущейся рукой он держал паяльник, а левой — пинцет, причем пинцетом придерживал не деталь, а жало паяльника. Левая рука у него тоже тряслась, но в противофазе с правой, поэтому паяльник выписывал в пространстве странные петли, напоминающие фигуры Лиссажу…
— Валентин Иванович, — серьезно начал парторг, подсаживаясь к завлабу, — надо поговорить.
Стаканыч тут же скорчил покаянную рожу, напряженно пытаясь вспомнить, на чем он погорел в этот раз.
— А что такое, товарищ подполковник?
— Мы предлагаем вступить тебе во Всесоюзное общество трезвости! — сходу бухнул парторг.
Удивительное предложение ввергло Стаканыча в ступор. Он тяжко задумался, причем жало забытого паяльника танцевало перед парторговым носом.
Присутствующие терпеливо ждали. Hаконец, Стаканыч изловчился положить паяльник на подставку, и неожиданно севшим голосом спросил:
— А на х#я?
Парторг задумался. В директиве Главпура ответа на этот простой вопрос не содержалось.
— Hу, как же, голубчик, ну как же, — вмешался профессор, — вот подумайте сами, вступите вы в общество трезвости, заплатите взносы, получите членский билет и значок-
— Hу?
— А по ним в магазине водка без очереди!
Кадет Биглер
как всегда у нас в россии-
ВСЕ ЧЕРЕЗ ЖОПУ!!!