Лет 10 назад приехали ко мне в гости американцы — симпатичная тетка с двумя детьми. Это был их первый визит в Россию, и в Москве они собирались пробыть всего несколько дней. Культурная программа была
весьма плотной, и, конечно, в нее входил Большой Театр. Билетов в кассах в те времена не водилось, но у спекулянтов за доллары можно было купить все, что угодно. Однако цены на балет впечатлили даже
американцев, и они решили ограничиться оперой. Поскольку свободных вечеров у них было всего ничего, то выбирать не приходилось, и мы купили билеты на «Царскую невету» Римского-Корсакова. Надо сказать,
в тот момент я подумала, что нам повезло — русский композитор плюс знаменитый Ivan the Terrible, да и русской экзотики хоть отбавляй — как раз то, что надо! Но оказалось, что с выводами я поторопилась.
Когда мы пришли в театр, выяснилось, что либретто есть только на русском языке. Я пробежала глазами первое действие и ахнула: моего английского вполне хватало для бытового трепа, но опричники, бояре,
приворотное зелье — это было уже чересчур. Однако отступать было некуда.
Мы пробрались на свои места (а места у нас были в партере, и среди расфуфыренной публики мои американцы в джинсах и каких-то специальных
мокроступах, закупленных для суровой московской зимы, смотрелись некоторым диссонансом). Действие началось, а я принялась шепотом коротенько пересказывать русскую историю. На опричнине я сломалась, но поскольку без этого понятия в данной опере было никуда, я не нашла ничего лучшего, чем сказать, что это было вроде КГБ при Иване Грозном.
Дальше все было как в дурном сне — на своем корявом английском я несла какую-то несусветную ахинею типа «Агент КГБ Gregory назначает date своей girlfriend Ljubasha», сидящие впереди то и дело оглядывались, я старалась говорить как можно тише и от стыда готова была провалиться сквозь землю.
В антракте дети побежали обследовать здание театра, наткнулись на буфет, и отвлечь их от поглощения бутербродов с красной икрой не оказалось
возможным. Мы опоздали к началу действия, и суровая билетерша отправила нас на балкон. Детям и мне там понравилось куда больше — народу мало,
вести себя можно как угодно, и мы были не прочь остаться там до конца оперы, но строгая американская мама думала иначе, и на третье действие мы поплелись обратно в партер.
Когда мы обреченно протиснулись на свои места, сидевшие впереди иностранцы обернулись и заговорили наперебой: «Ну куда же вы подевались?
Мы уже совсем ничего не понимаем! Расскажите, пожалуйста, быстренько, про что там было во втором действии!»
Scandy (Scandy@mail.ru)
